ТО Овертайм - АНДРЕЙ ВИНОКУРОВ: “В ЯПОНИИ КЕЙРИН – ЭТО КАЗИНО...”

До предела насыщенным, интересным и необычным получается 2004-й год для сильнейшего в Украине велосипедиста-спринтера харьковчанина Андрея Винокурова. Он стал первым украинским трековиком, который получил персональное приглашение принять участие в профессиональных японских гонках по кейрину. Кейрин – это спринтерская дисциплина велоспорта на треке. Велосипедистов разгоняет мотоцикл, после чего они в спринтерских «разборках» выявляют сильнейшего.
После двух месяцев, проведенных в Японии, Винокуров перелетел в Австралию, где сначала выступил в Сиднее на этапе кубка мира. Затем — в Мельбурне на чемпионате мира. И, наконец, с 11 по 13 июня Андрей погонялся на полотне родного велотрека «Динамо» в «Большом призе Харькова».
В последние дни пребывания Винокурова в Японии стало известно, что в одной из гонок он неудачно упал. Позвонив домой, Андрей сказал, что получил небольшие травмы. Но умолчал о том, что еще и ударился головой. Затем, по результатам выступления в Австралии, можно было судить, что харьковский велосипедист пребывает не в лучшей спортивной форме. Ни в Сиднее ни в Мельбурне Винокуров не сумел пробиться в кейрине через утешительный, а затем предварительный заезды даже в полуфинал, куда попадала дюжина сильнейших. Увы, на чемпионате мира харьковский велосипедист стабильно занимал последние места – сначала в своем предварительном заезде. Затем – в утешительном. К тому же именно в Мельбурне разыгрывались олимпийские лицензии. И, как не трудно догадаться, Винокурову путевка в Афины не досталась. По возвращении в Харьков велосипедист поведал о подробностях своего японско-австралийского турне.
— Андрей, как много не японских спортсменов получили в этом году приглашения участвовать в профессиональном кейрине?
— Эти приглашения были персональными. Японцы прислали их трем австралийцам, одному велосипедисту с Барбадоса, испанцу, поляку, чеху и мне.
— Перед отъездом в Японию Вы говорили, что прежде, чем допустить Вас к гонкам, сначала предстоит пройти процесс обучения. В чем оно заключалось?
— Обучение проходило в обычной велошколе. Приблизительно такой же, как у нас на «Динамо». Только в Японии при этой школе было три разных трека. Соответственно с кругами длиной 250, 333 и 400 метров. Все на одной территории. Что мы там делали – в основном вникали в те правила, которым нас учили. Хотя, по большому счету, правила такие же, как в европейском и мировом кейрине. Практически ничем не отличаются. Единственное отличие – не мотоциклист разгоняет, а велосипедист (пейсер). Сначала нам просто показывали, объясняли. Потом пошли тренировки, практические занятия, презентации.
— Что представляли из себя практические занятия?
— Своего рода тренировки с повышенной ответственностью. Соревнования с самым низшим классом японских мастеров кейрина. А вот на гонках уже гонялись с высшим классом.
— В Японии кейрин является особым, привилегированным видом велоспорта на треке? Почему ему уделяется такое повышенное внимание, и специально проводятся гонки исключительно в кейрине?
— Кейрин для Японии – это казино. Делаются ставки, присутствуют все остальные атрибуты казино.
— Как это происходит на деле?
— Японцы приходят поразвлечься. Выиграть деньги. Ставят на определенных велосипедистов. То есть обыкновенное казино, только на треке. А вместо фишек сильнейшие японские и зарубежные велосипедисты.
— Лично на Вас делали ставки?
— Конечно. Кто-то испытывал удачу, ставя и на меня.
— Вы об этом знали?
— Нет. Перед заездами не знал. А вот после гонки дают листы, на которых видно кто какие ставки делал.
— Каков был регламент гонок?
— Мы принимали участие всего в пяти гонках. Начиналось всё с квалификационных заездов. В каждом из них  выступало по восемь японцев и одному иностранцу. Так что каждому из нас приходилось в одиночку сражаться против целой группы хозяев. Первый гоночный день уходил на квалификацию. Второй – полуфиналы и финал. Если не удавалось пробиться в основной финал, то ехали финал «Б».
— Насколько удачными оказались лично Ваши выступления?
— Самая первая гонка не слишком заладилась. Поскольку три недели не было особых нагрузок и соревновательной практики. Зато во второй гонке я уже пробился в финал. Если в финал попадало больше одного не японца, то мы уже пытались навязать хозяевам свои условия. Вырабатывали свою тактику и противостояли тактическим ухищрениям и построениям японцев. Мы, можно сказать, ехали своей группировкой. Разбирались, кто защищает позицию, кто атакует, кто «тянет толпу». В основном я всегда тянул. Поэтому у меня в финалах получались только 8-9-е места. А один раз меня вообще сняли в финальном заезде.
— За что?
— Японцу немножко навредил (смеется). Просто я сделал большую «свечу», и он колесом в меня въехал.
— Это был самый большой инцидент, произошедший с Вами в Японии?
— К сожалению, нет. В предпоследней гонке я также пробился в финал. И меня завалили на финишной прямой. Буквально 30 метров оставалось до финиша. Не так, чтобы сильно, но при падении разбил колени, ушиб плечо. Больное плечо долго не позволяло после этого со штангой заниматься. И к тому же я еще и головой ударился. Видимо удар получился серьезным – шлем разлетелся вдребезги.
— При таком ударе ведь сотрясение мозга неизбежно?
— В принципе, да. Но, к счастью, оно оказалось не таким уж и сильным.
— Вас специально завалили?
— Думаю, что не специально. Просто так получилось. Так сложились обстоятельства на финише.
— Сейчас со здоровьем уже всё в порядке?
— Практически да. Только ноги иногда побаливают. Но дело в том, что я уже в Харькове слегка потянул связки на ноге.
— Что Вам дало выступление в Японии, кроме этих травм?
— Интересно было гоняться. Есть где поучиться, посмотреть, кто как ездил и что делал.
— На мировой арене в велоспорте на треке японцы не часто выходят на первые роли. Да и большим количеством они не отличаются. Вместе с тем в самой Японии только в каждом из предварительных заездов выступало их по восемь человек. И при этом все спортсмены весьма высокого уровня. Почему они не слишком «светятся» за пределами своей страны?
— К соревнованиям в мире, в частности в Европе, японцы относятся снисходительно. Предпочитают в первую очередь кейрин. Для них это помимо всего прочего бизнес. Именно бизнес.
— А зачем они приглашают в этот бизнес европейских, австралийских спортсменов?
— Это же шоу. Его нужно кем-то разбавить, чтобы не приедалось. Вот и приглашают иностранцев.
— Японские зрители болели только за своих, или на вас тоже обращали внимание?
— У всех находились свои фанаты. В том числе и у нас.
— По завершении японского тура Вы перелетели в Австралию. Насколько сильно Вы устали в Японии и успели ли восстановиться перед соревнованиями в Австралии?
— Восстановился или нет, даже не знаю. Вот эмоционально точно весь всплеск оставил в Японии. Честно говоря, в Австралии чувствовал себя немножко не в своей тарелке. Тем более ни тренера, ни команды рядом не было. Тяжело было морально. В первую очередь именно морально.
— Не возникало мыслей сняться с сиднейского этапа кубка мира, во-первых, для того, чтобы подлечить травмы, во-вторых, дабы лучше отдохнуть и подготовиться к чемпионату мира, да и «подзарядить» себя эмоционально. Ведь между Сиднеем и Мельбурном было две недели?
— Нет. Меня не правильно бы поняли. К тому же я ведь был без своего тренера, и потому никто не мог мне дать совет.
— Как Вы считаете, не в лучшей своей форме подошли к чемпионату мира?
— Чувствовал, что всё же скорость у меня была на должном уровне. И тактику вроде бы строил правильно. Может быть соперники оказались настолько сильны. Опережали меня на последних метрах.
— На чемпионате мира ведь происходил основной отбор на Олимпиаду в Афины…
— …Вот если бы у нас была команда в командном спринте, то, думаю, имелись бы шансы отобраться именно в этой дисциплине. Не 100-процентные, конечно, но 60-70 процентов завоевать лицензию у нас бы было. А в индивидуальных видах оказалось слишком тяжело. Ведь в кейрине нужно было попадать в шестерку. А мой лучший результат на чемпионатах мира – 8-е место в 2001-м году. И то, вспоминаю, на том чемпионате мира собрались не все «звезды», ведь это был первый послеолимпийский год.
— Вы посетовали, что рядом с Вами в Австралии не было тренера. Как так могло получиться, что с украинской сборной поехало на чемпионат мира семь человек обслуживающего персонала, а тренеру спринтеров Виктору Бондарю места в делегации не нашлось. И притом это произошло на лицензионном олимпийском старте?
— Видимо в нашей федерации свои проблемы, свои «разборки». Стоял выбор – кто поедет в Австралию мой тренер или другой. Выбрали другого. Я стараюсь не вдаваться в такие подробности.
— Какие у Вас теперь шансы всё же оказаться в числе участников Олимпиады-2004?
— В июле еще пройдет чемпионат Европы. Это будет последний шанс. Надо подготовиться к нему серьезно. Если, тьфу-тьфу, стану там победителем, то вполне возможно мне дадут лицензию.
— Олимпийская квота позволит отправиться в Афины только чемпионам Европы?
— Европейский чемпионат вообще-то не является уже отборочным стартом, но организаторы Олимпиады, возможно, допустят к ней обладателей европейского «золота». Так что пока остается последний единственный шанс, есть за что бороться,
— Вы его планируете использовать именно в кейрине?
— Не обязательно. Можно и в любом ином спринтерском виде. Собираюсь на чемпионате Европы выступать и в кейрине, и в спринте, и вместе со сборной в командном спринте. Главное – попасть в Афины.
— Как собираетесь вести подготовку к чемпионату Европы?
— Скорее всего на днях уеду готовиться в Крым. Потом, последний этап подготовки будет проходить либо в Киеве, либо во Львове.
Газета "Овертайм", лето 2004 года