| Сказка о Позолоченном Петушке |
|
|
| 07.08.2008 | |
 «Сказка ложь, да в ней намёк,
Добрым молодцам урок» А.С.Пушкин, «Сказка о Золотом Петушке» События, о которых мы вам расскажем, происходили в некотором царстве, в некотором государстве. Когда именно – сказать сложно, да это и не важно для канвы повествования. Жили в этом государстве, в лучших сказочных традициях, Добрый Царь и его верноподданные. Хотя царство-государство было довольно компактным, тем не менее, царедворцы у Царя были. В ограниченном количестве. Да и сколько там для компактного государства надо... Прожиточный минимум. Пара замгосударя, штук пять министров, воевода (обязательно!) и секретарь. Прочих царедворцев рангом помельче перечислять не будем — ну, челядь там всякую, конюхов и прочих. Но среди всех этих, безусловно, полезных штатных единиц как-то незаметно затесался один персонаж. Он-то и не человек вовсе — хотя и не совсем животное. Птица, в общем. Если немного углубиться в досье нашего Доброго Царя, то очень он любил футбол. И всё его компактное царство было, ясно-красно, футбольным. Более того, сам батюшка-Царь в юности прилично в футбол играл — ну, а что в юности забава, то в более зрелом возрасте дело жизни. Кто не верит — перечитайте биографию Петра Первого. Тоже развлекался в отрочестве ружейными забавами — а потом шведов под Полтавой... Пригодились, в общем, навыки детства. И среди царедворцев его были в основном соратники по отроческим футбольным сражениям — люди всё честные да работящие. Все вместе бегали по полянам зелёным, разметке белой да мяч пинали — и неплохо пинали, доложу я вам! И вместе со всеми на поле бегала и птица. Петушок. Славный такой петушок, смышлёный, всё норовил мяч клюнуть зачем-то... Клевал, потом понимал, что несъедобно, и за бровку отбегал. Но потом опять на поле: а вдруг на этот раз от мяча что-то отщипнётся съедобное? И так Добрый Царь (а тогда ещё Царевич, но тоже Добрый – он по жизни человек добрый) привык к этой бойкой птичке, что и во дворец к себе Петушка взял, когда пришло время ему взойти на престол. Птичка во дворце ну очень быстро освоилась. Обжилась. Оказалась даже умнее, чем думали многие до этого. Говорить Петушок по-человечески научился, во блин!.. Какие там попугаи, какие скворушки... Так чесал по-древнерусски — просто заглядение. Заслушание, точнее. И как на поле за людьми бегал — так и по дворцу. Только с кормом уже полегче стало. Не надо было рыться Бог знает где и Бог знает в чём. Добрый Царь ему кормушечку соорудил и велел зерна туда сыпать столько, сколько Петушок съесть сможет. И тут выяснилась первая интересная особенность Петушка: птичка жрала что боров. Причём не только из своей мисочки. Поскольку Петушок был приравнен в правах с министрами и остальным двором, то и вкушал он вместе со всеми в царской трапезной. Только со временем птица очеловечилась – в том смысле, что переняла, к сожалению, худшее, что можно было от человечества перенять. И пошло-поехало… Скоро министры, бояре, да и воевода тоже стали просто бояться идти в трапезную. Потому что наглая птица стала на стол вскакивать, орать на всех матерно и шустро клевать из чужой посуды. А кто блюдо своё станет прикрывать — всё равно доберётся и непременно в тарелку нагадит человеку. Хошь министру, хошь кому. Ну, взроптали царедворцы. Пошли к Царю. Обсказали, что деется. Царь призадумался. Вызвал Петушка. Заходит птичка – Царь аж ахнул: ну уж и не Петушок, и даже не петух – а и вовсе человек уже. Но только взгляд остался петушиный. И жадность немыслимая в этом взгляде. — Что ж ты, - говорит Царь, - непотребства такие творишь, а? Я тебя для чего во двор взял? Тут и сам задумался: а для чего? Потому что толку особого от Петушка как-то никто и не видел — разве что помёт в тарелках да ор несусветный везде, где он только появится. А Петушок глаз слезой наполнил и жалобно так: — Царь-батюшка, я ли с тобой по одному полю не бегал? — Да бегал-то бегал, вот только я за мячом, а ты за зёрнышками да червяками… — Так это же в прежней жизни было! – оживился Петушок. – А теперь-то я и вовсе человек — ты погляди на меня! — Да, похож, - вздохнул Царь. — Так и что ж, не обидно мне, что ли, что все твои люди за столами сидят в нарядах богатых да едят вкуснятину всякую с золотой посуды — а мне просо да пшено из глиняной миски, что на полу стоит?! — И что ты предлагаешь? И стала птица персты загибать (да-да, именно персты, потому что и ручки, и ножки — всё уже по-человечески у него было): — Значится, Царюшко, есть мне вместе со всеми за столом, и не просо, а что всем. А ещё лучше — что я потребую. Потом: одеть меня, как положено. И ещё, чтобы у всех этих министров твоих вопросов не возникало — дай мне должность подходящую. Секретаря мне… хотя нет, лучше секретаршу. — Погодь, птичка, а чем же ты заниматься будешь? – опешил Царь. — Как это чем? – уже благодушным тоном запел Петушок. – Ты же, Царюшко наш, весь в делах, весь в заботах — и не в простых, а в царских! А на мелочи тебе зачем распыляться? Вот давай и буду я распыляться — ой-ой, нет — заниматься всеми мелочами государственными. Счета там всякие, работы мелочовые, ну, ты понимаешь?  Царь пожал плечами:— А сможешь? — Царь! – заорал Петух. – Ежели что – казни без всякой пощады! А так доверие твоё оправдаю. — Ой, - вздохнул Царь. – Ладно. — А ещё, - вкрадчиво птичка запела, - помнишь сказку Александра Сергеевича Пушкина про Золотого Петушка? — А как же! В школе учили… Там ещё царица Шемаханская была… — Да Шемаханская ни при чём вовсе… там же Петушок на высоком шпиле сидел и царя оповещал, ежели беда какая надвигается. — Так что ж тебя, на шпиль посадить?.. Петух обиделся: — Ты бы ещё шампур предложил… Ты ж посмотри: раздобрел-то я не по-детски! Какой шпиль меня выдержит… Ты мне дай хоромы отдельные с кондиционером, телефоном, факсом — со всем фаршем, короче… — А как же ты врага дальнего оттуда увидишь, из хором? – удивился Царь. — Как надо — так и увижу. Поверил Царь. Всё дал птице наглой. Министры и вовсе завыли. А Петушок наш… Очеловечиться-то он очеловечился, да вот только внешне в основном. Ну, и говорил ещё бойко, и практически без петушиного акцента. Правда, иногда по старой привычке сильно орать начинал. А так в основном ничего… Кто не знал его происхождения, тот и не догадывался, что вовсе не человек перед ним, а птица. Причём птица так себе… Посредственная. Правда, матерился сильно. Это да. И стал Петушок всё под себя подгребать постепенно. Скоро и министры ему подчиняться стали. Более того, он скоро все деньги сам стал распределять — и государевы премии тоже. Вот, допустим, какому боярину за заслуги перед отечеством премия полагается — Петушок, зараза, тут как тут: — Слышь, боярин, в список на премию тебя вносим? — Да можно, - говорит боярин (деньги-то всем нужны). — Не вопрос. Премия — 3500. Тысяча мне – остальное тебе. Боярыню порадуешь, деток своих… Чтоб ты сдох, думает боярин. Но деваться некуда — деньги, как выше было сказано, всем нужны. А до Царя достучаться, чтоб пожаловаться — уже такой возможности нет. Все подходы птица подлая заблокировала своей тушей жирной. И так вот премии и раздавались. А Петушок, поскольку важным стал (да и весу прибавил изрядно) каретой обзавёлся. Подержанной, правда, но всё-таки… А поскольку подержанная колымага была — то и ремонтировать её постоянно нужно было. И всё за счёт Царя. Счета ему приходили, а он и подмахивал не глядя, потому что этих самых счетов у него было как грязи каждый день. Хотя нужно отметить, что с того времени, как Петушку должность дали — как-то с наполняемостью бюджета хреновато стало в государстве. Министрам (уж не говоря про бояр) зарплату стали платить нерегулярно — хотя поступления были постоянные. Только вот дальше сейфа Петушка большинство денег не доходило никуда. Но птице всё мало. А тут и повод нагрянул такой, что просто песня: любимому всеми футболу в этом царстве ровно сто годиков исполняется!!! Петух тут как тут: — Царь, положись на меня. Всё сделаю, ничего не забуду и не упущу. И тебя не опозорю! —Ну, смотри, - сказал Царь – хотя уже и с некоторым сомнением в голосе. Как наш Петушок развернулся!... Во-первых, Царь велел на торжества билеты ветеранам футбольных боёв раздать. Сколько, говорит, у нас тех ветеранов ещё осталось в живых? Да двести наберётся, Петушок отвечает. А их дай Бог чтобы сто было. Но билеты Царь велел выдать, двести штук — и чтоб никого из ветеранов не забыли, всем роздали. А птичка ручки потёрла и давай билеты эти по 200 гривень продавать. Ветераны вздыхали, но брали – очень уж хотелось посмотреть на торжества да сражения кубковые. К этому же торжеству книгу великую написали, с буквами большими да картинками красивыми. И велено было книгу сию великую раздавать гостям почётным и ветеранам тем же. Тут Петух налетел, сгрёб все книги себе в хоромы и стал продавать — по пятьсот гривень. А монеты серебряные, что к книге прилагались — те и вовсе отдельно шли… Благородный металл всё-таки. А ещё Петушку велено было к торжествам сим великим заказать парадную одежду для царского двора. Он, скотина, и заказал. На вид так вроде и ничего — но только встретились бояре и царедворцы, посмотрели друг на друга и поняли, что через порты торжественные видно, какого цвета исподнее. — Это что ж за матерьяльчик такой? – возмутились они. А тут царский похоронных дел мастер мимо проходил: — Да это мы покойников в такие костюмчики одеваем… И гробики обиваем им же. Ну, совсем боярам плохо стало. Это что ж за беспредел такой?!! А тут ещё стало известно, что намедни, согласно царскому указу, во всех волостях и поветах для деток малых футбольные поля строить надо. И тут Петушок тоже преуспел. Стал ко всем подрядчикам подлетать и орать, что это он им подряд выбил, за что — пожалуйте одну десятину от стоимости подряда… Ну, тут уж неизвестно, как с подрядчиками разговор закончился, но только Петушок вскоре новую карету купил. Да такую, что и самому Царю в ней ездить не зазорно.  Но жадность Петушиная пределов не знала. И кроме всех поборов (да и просто грабежа наглого) он всё хотел урвать, где только можно. И матчи все кукарекал (за деньги, между прочим, хотя и права не имел, поскольку работать мог только в одном месте). И в Германию к немцам съездил — зачем, правда, никто не знал, но Петухом Гамбургским прозвали. И матчи инспектировать захотел. И возглавить детскую футбольную академию — ну всё, всё хотел, всё ему нужно, ведь это же деньги…И стали все наблюдать, что разбухший от жира и жадности Петушок стал какой-то хреновиной покрываться. Типа позолоты. Ну, видно, считал он, что это красиво. У птицы же мозги птичьи… В общем, стало всем окончательно понятно, что очеловечился он только внешне. А что касается внутренне — тут спираль эволюции скрутилась в конкретную дулю. И Петушок наш, хотя и позолотой покрылся, но на деле оскотинился совершенно. Чем всё закончилось, спросите вы? А кто сказал, что всё закончилось… Будем надеяться, что всё только начинается — и не в лучшем для Петушка смысле. А так, что с него будет, щи или холодец — ой, боюсь, что ничего. Потому что там один помёт всредине… Любовь ШЕВЧЕНКО, газета "Овертайм" от 4 июля 2008 года |
Комментарии
2008-08-0712:39:33