| Александр Скачко: "Работаем по 25 часов в сутки..." |
|
|
| 13.07.2008 | |
 ЭКСКЛЮЗИВ "ОВЕРТАЙМА" Родился 13 августа 1957 года в пгт. Золочев Харьковской области. Окончил Харьковский педагогический институт им. Сковороды. В Харьковском Государственном Высшем Училище Физической Культуры №1 работает с 1993 года. Уже лето. Всё УФК утопает в цветах и зелени. Стою у входа, ожидая, пока освободится Александр Иванович, и слышу разговоры ребят, стоящих неподалёку: «А что у тебя по зарубежной?» - «Та ничего, нормально... А ты видел, вчера приходила эта, чёрненькая, волосы длинные?..» Невольно улыбаюсь: дети как дети, жизнь как жизнь, всё идёт своим чередом. Тут выходит Скачко. Идём в тренерскую, садимся и беседуем...  — Что предшествовало Вашему тренерству здесь, в училище?— Футбол с детства предшествовал. Я в 1968 году играл на детском турнире «Кожаного мяча» и был признан лучшим нападающим. Учёба в спортивной школе была. Владимир Васильевич Леонов создал тогда команду, которая в чемпионате области – а тогда в одной лиге были лучшие и городские, и областные команды – три года подряд занимала первое место. Против нас, кстати, Бессонов играл тогда. Мы входили в сборную области, которой руководил Кольцов. Позже к нам подтянулись Володя Линке, Суслопаров... А в 1974 году я был признан лучшим полузащитником. А заканчивал игровую карьеру уже защитником. — Получается, что с возрастом Ваше амплуа постепенно мигрировало от ворот соперника к своим воротам? — А с возрастом вообще многое меняется. Всё было, всё пробовал... Но как человек я не изменился. — И что дальше было? — Поступил в пединститут. По окончании я, получается, армию отслужил в сельской школе. Посёлок Уды, недалеко от российской границы. Я четыре раза в неделю туда ездил из Золочева. Так наездочился – я Вам не передам! И в хлебном фургоне ездить приходилось, и в чём только не приходилось – в тех краях, когда буряк убирают, и автобусы не ходят... Но так мне работа понравилась, что когда шесть лет отработал – не хотелось уходить. — Но ушли. — Ушёл, в Золочевскую ДЮСШ. — Вы золочевский, значит, должны знать Женю Волгу? — Конечно, знаю. Я чуть его себе не взял. Мне тогда нужно было одного левшу из двух кандидатур выбрать. Тот, другой, которого я выбрал, был чуть потехничнее, удар был посильнее — так его в «Спартак» и забрали... А Волга в «Арсенал» попал. — Получается, что и Гена Хроль, который сейчас в «Арсенале», тоже Ваш? — Тринадцать лет я его тренировал. С детского сада. Я сделал тогда команду семьдесят восьмого года, Гена семьдесят девятого, но второй половины, поэтому вошёл в команду, я его взял к себе. А потом так вышло, что он поступил с восьмидесятым годом – тогда можно было так делать, плавающий возраст... И я как раз в девяносто третьем пришёл — опять мы встретились. До этого я в ДЮСШ №9 три года работал, так мне родители привозили два раза в неделю Хроля на тренировки. Ну, а потом меня в УФК Мачула Николай Яковлевич пригласил. Так я и пришёл на восьмидесятый год. У меня Гена – это как эстафета, которую сам себе передавал. Хороший парень. Поиграл в трёх командах высшей лиги – «Черноморец», «Карпаты», «Ворскла»… И никогда не молчал, когда видел несправедливость. Характер такой. Не зря он капитаном в «Ворскле» был при Мунтяне. — Вы всех своих воспитанников помните? Кто где и как после училища... — Ну, Серёжа Матюхин мой... Рома Бутенко – тот вообще на «Андерлехт» планировался... Слипченко Женя, Озеров Максим... Да помню я всех их, конечно.  — Я так понимаю, что рабочий день у Вас часов эдак...— Как говорит Игорь Михайлович Коржилов, «вы должны работать двадцать пять часов в сутки». Он и сам по двадцать пять часов работает. А как Вы хотите? Вы думаете, что-то тут было бы, если бы он и весь тренерский и учительский состав по-другому относились, по-другому работали? — А как Ваша семья на Ваш распорядок дня смотрит? — С пониманием. У меня и моя нынешняя семья понимает, и когда я ребёнком был, и чуть постарше – родители понимали. Папа мой в футбол не играл, но, как всякий нормальный мужик, по телевизору не пропускал футбол и хоккей. А мне просто доверяли. У меня была большая самостоятельность. Они даже не знали, что я в институт поступил, и в какой институт. Так что с моим рабочим режимом семья согласна. Потому что в моей работе нельзя по-другому. — Знаете, за что мне нравится УФК? За то, что это Советский Союз — в самом лучше смысле слова. Я так точно детство своё вспоминаю. — Так всё правильно! Это и есть Советский Союз! Мы взяли из того прошлого всё самое лучшее, потому что за последние годы как посмотришь – только ломать научились, а что-то строить, создавать... А зачем придумывать вообще что-то новое, если по советской системе и итальянцы тренируются, и немцы... Эта система считается одной из лучших, если не лучшей в мире! Что ещё придумывать... А что Советский Союз – так Вы и на то посмотрите, в каких условиях они учатся, тренируются и живут здесь. Какие поля, площадки, зал тренажёрный... Комнаты у них какие – видели? А какая у нас столовая!.. Время обеденное, взгляд и у Александра Ивановича, и у меня становится мечтательный. Он продолжает: — Лично я один раз поем – и мне на весь день хватает. Это же и питательно, и вкусно как! Это же каждый день тебе готовят новое и свежее – не то что дома, мамка сварила кастрюлю борща, нажарила котлет – и в холодильник две кастрюли. Захотите есть – разогрейте и ешьте, пока всё не съедите. А эти... футболисты маленькие... Ну такие ж балованные! Я как-то смотрю на них в столовой: съел ложку первого, ложку второго, ухватил шоколадку и апельсинку – и побежал. Я это дело заметил, и когда поехали в лагерь, сел в столовой так, что они все только мимо меня могли из-за стола выходить. А я сижу и смотрю, у кого сколько в тарелках осталось. Идёт мимо меня, полную тарелку относит... Я его останавливаю: «Это что такое? Это ты поел, называется?!» Он ныть начинает, мол, не хочу больше... «Значит, тренироваться не будешь» - «Как, почему?!» - «А на чём ты будешь тренироваться? Ночью у тебя анекдоты после отбоя, днём ты есть не хочешь...» — За всё то время, что Вы здесь работаете – самая большая радость и самая большая печаль? — Радость – это когда играли на олимпийском стадионе в финале. Само ощущение того, что ребята переодеваются в тех раздевалках, где Зидан переодевался... А печаль... Ну, какой-то самой большой печали нет, слава Богу. Единственное, что иногда расстраивает – когда не слушаются. Бывают такие, недисциплинированные. Приходится как-то с ними работать, объяснять... Иногда и прикрикнуть могу. Ну, а как иначе? Вот у них отбой – и что, я у всех у них, у двадцати человек, в каждой спальне спать буду? Нет, конечно. А это у нас только было раньше так, что после отбоя поговорили немного – и заснули. Мобильников не было у нас. А у них есть. Могут и музыку слушать, и играть... Тут надо строить и строить. Ещё ничего, если один такой неслух. С одним совладать легче. Если не поддаётся никакому воспитанию – ну, тогда вплоть до исключения. Но вот если, не дай Бог, у них возникает такая нехорошая стадность, все вдруг решают, что они уже цари, если в училище попали, и никто им не указ – тогда сложно. Сложно мозги двадцати пацанам вправлять. Тем более, что они ж хитрые: понимают, что всех их, двадцатерых, не отчислят!  — Ваш сын как насчёт футбола?— Играть-то поигрывает... Но я Вам скажу, что наследственность через поколение проявляется. Вот к нам приходят, мама сына приводит. Мама крошечка, и сын в силу возраста – ну ещё не понять, как он вырастет, насколько. И мы тогда спрашиваем, какого роста у вас дедушка был. Если говорят, что ого-го, то берём. — Рослых берёте? — А как же иначе? Вы же посмотрите, какой сейчас футбол... Посмотрите: везде высокие бегают на поле. Это раньше самые высокие в рамке стояли, сейчас же... Если игрок маленький, щупленький – я ему на поле не завидую. Ему приходится ну очень быстро бегать, иначе догонят здоровые дядьки – и вся игра. Хотя я честно скажу: я на рост не смотрю. Главное в футболе, с моей точки зрения – скорость и ум. — Вот Вы успели в своё время и судьёй поработать... — Успел. И считаю, что хорошо получалось. Потому что я сейчас смотрю, какие совсем молодые пацаны выходят судить – ну это совсем... Мало того, что у него судейского опыта мало, так у него же и опыта игрового никакого нет! Я думаю, если ты сам не поиграл, не побыл, скажем так, по ту сторону баррикады – это не совсем то судейство. А так, как нас иногда судят – это просто кошмар. В Луганске – ну, просто до смешного доходило. Чистый гол – его не засчитывают. Потом было такое, что не просто рука – мяч под мышкой у игрока застрял, и он его и выпускать не торопится. А судья стоит и свистнуть боится, ждёт, когда он мяч наконец из рук выпустит... Потом, правда, пенальти всё-таки назначили — но там уж совсем деваться некуда было. — Для ребят, которые только начинают играть в футбол, эти моменты, наверное, очень тяжело переживаются... — Не то слово. Им уже с такого возраста приходится сталкиваться с такими вещами. Они-то, может, умом ещё и не понимают, что на поле происходит и почему, но чувствуют наверняка. И вот тогда мне, тренеру, приходится объяснять: ребята, ваше дело – сцепить зубы, молчать и играть. И играют! — И молчат? — На игре — да. Что такое карточки – это им тоже объясняют не на пальцах.  — Кутепов говорит, что у Кольцова глаз-алмаз, он с первого взгляда видит, какой из кого толк будет, а вот Вы как на этот счёт? — Про Кольцова – это сто процентов. А Вы знаете, что он в своё время Канчельскису сказал: да не будет из тебя толку никакого! Так Канчельскис тут все сараи оббил мячом – сам по себе отрабатывал... А зачем ему Кольцов это сказал? Чтобы завести. Чтобы разозлить по-хорошему. Чтобы пацан всем доказал, что может. Ну, вот он и доказал. А что касается меня — ну, я могу иногда даже по тому, как ребёнок входит в эту комнату, уже приблизительно понять, что с него будет. — Как в той песне: «А я милого узнаю по походке»... Смеётся: — Точно. И по походке тоже. И по тому, как держится. И я сразу спрашиваю его: какое амплуа. Если он смотрит испуганно и спрашивает, а что это такое... А вот если сразу начинает рассказывать, где и как стоял, на какой позиции — это хорошо. — Что можете сказать по итогам этого сезона? — Ну, что говорить, если официальных итогов на 11 июня ещё не было... А всё из-за того, что массу протестов подали. Наши ребята заняли четвёртые места. Но при этом у нас не было подставных, не было с приписанными возрастами – мы честно играли в футбол. А про судейство я уже рассказывал. — И что, будете подавать протест? — Нет. Выйти в финал – это на самом деле задача-минимум. Но главная задача – и это Игорь Михайлович Коржилов говорит – играть в честный футбол и воспитывать футболистов для команд мастеров. Вот девяносто первый год – уже пятеро из этого возраста подписали профессиональные контракты с командой высшей лиги. Так что важнее – купленные соперниками места в этом году или то, что на наших ребят приезжают смотреть и киевское «Динамо», и донецкий «Шахтёр»? И не только они... — Тогда скажите начинающим футболистам, что для них должно быть самое главное? — Любить футбол, а не себя в футболе.  Любовь ШЕВЧЕНКО, газета "Овертайм" от 24 мая 2008 года |
